Музыка жизни

Специфика же балета сложна. Глубоко ошибается тот, кто думает, что дирижировать балетом легче, чем симфонией. «Свободой в оковах» называл сочинение музыки для балета П. Чайковский. Для дирижера эти оковы становятся ТРОЙНЫМИ: ОН должен выполнять требования не только композитора, по и считаться с творческой концепцией постановщика, индивидуальностями исполнителей. Соблюсти разумное равновесие между всеми этими, иногда расходящимися словно ножницы слагаемыми
спектакля, создать гармонию между видимым и слышимым — нелегкая задача, которая по плечу лишь талантливому дирижеру. Успешно решать ее в каждом конкретном случае помогали Т. Коломийцевой кроме специфически музыкальной одаренности и абсолютного слуха способность к театральному видению музыки, блестящая память, не женская решительность и воля. Каждое из этих качеств достойно, без сомнения, особого разговора.
Музыка многих балетов сочинялась специально для хореографического воплощения. Она предназначена для синтеза с пластическим действием, несет в себе определенную кинетическую пульсацию, построена на танцевальных ритмах и нередко не воспринимается вне сцены. «Музыка смотрится!» — с убежденностью заявил о балетной музыке один из советских дирижеров. Подобное умение «видеть» музыку и одновременно ощущать музыкальность пластики всегда отличало Т. Коломийцеву. Недаром еще в начале ее творческого пути известный музыковед В. Головинский отмечал красоту ее жеста. Слияние хореографии и музыки — закон балетного спектакля, и во имя этого дирижеру приходится проявлять особую чуткость, гибкость