Белорусский крестьянин не одну сотню лет прожил под крепостным гнетом. Нужда была постоянным спутником его тяжелой жизни. Одним из немногих развлечений крестьян в то время были игры. Игры делятся на обрядовые и увеселительные (вечериночные). Для проведения вечериночных игр люди собирались в свободное от работы время в какой-либо хате или корчме. «Вечера эти,— писал М. Дмитриев,— служат не только отдыхом от беспрерывных трудов, но и средством пробуждения благородных чувствований и изощрения умственных способностей. Собравшиеся на эти беседы прислушиваются к рассказам и замечаниям стариков и других, известных по уму и опытности. На этих вечерах предлагают друг другу загадки, играют в разные игры, пляшут с припевами и поют песни»
Никифоровский классифицирует и характеризует некоторые игры взрослых: «Возмужалые и пожилые лица ведут игры довольно односторонние, которыми испытывается чаще всего сила телесная... Излюбленным испытанием... служит: а) перелом толстой палки, б) изгиб и перелом подковы, железной пластины, монеты..., г) подъем груза рукою или одним лишь пальцем... При испытании умственной силы в ходу бывают разнообразные загадки, подбираются пословицы и поговорки на известную тему, подбираются рифмованные слова, или несчетно раз произносятся скороговорки».
Специальную статью посвящает белорусским игрищам в Могилевской губернии Ю. Горбатовский. «Деревенские игрища,— пишет он,— бывают двух родов: одни происходят в деревне в хате одного из хозяев..., такие вечеринки имеют чисто семейный характер, собирается исключительно только своя деревенская молодежь... А то бывают еще другого рода игрища, устраиваемые... в дни престольных праздников, после так называемого кирмаша.

В эти дни около корчмы нередко собираются сотни народу... Эти игрища очень походят на народные гулянья... Перехожу к тем игрищам, которые устраиваются по деревням нашей Белоруссии... Вся холостая, неженатая и незамужняя молодежь деревни толпится в небольшой избенке бобылки... Вот... красивый, румяный детина козырем носится, то приседая, то сильно постукивая об пол или землю своими сильными ногами. Вокруг него плавно, дробным шагом семеня, кружится деревенская красавица. А там, где-либо на лавке под окном... собралась кучка молодежи и гремит дружная песенка... Эта картина веселящейся крестьянской молодежи действительно хороша и привлекательна...
И снова молодецкая удаль, незатейливый, но полный жизни народный танец — казачок овладевает всеми» .
Игрища чаще проводились в большие праздники. Помимо «ігрышчаў» (вечеринок), белорусская деревня знала еще «вячоркі» (посиделки), обычай девушек и женщин собираться в долгие осенние и зимние вечера в одной хате для совместной работы, чаще всего — прясть. И здесь, в перерывах или по окончании работы, раздавались песни, начинались танцы с подошедшими хлопцами.
Обрядовых игр народ знал множество, только среди колядных В. Н. Добровольский называет «Лось», «Мядзведзь», «Каза», «Кабыла», «Журавель», «Асетр», «Лешч», «Лес», «Бліны», «Млын», «Кузня», «Пан», «Войт», «Доктар», «Землямер з астралябіяй» и др.
Многие игры и развлечения молодежи были приурочены к весне и лету. В веселую забаву превратился древний обряд «гукаць вясну». Девушки собирались на пригорке недалеко от деревни и пели песни. Им откликались девушки из соседних деревень. Не оставались в стороне и хлопцы, иногда они изображали эхо сначала издали, затем — приближаясь к поющим. «Начинаются то песенные, то речевые подзадоривания, взаимные препирательства, шутливое перекидывание словами на вечно юном языке молодежи... Совершенно то же происходит и на последующих сборищах: для привета кукушки и соловья, для «завивания березы», где приветствуется воскресающая природа и, в особенности, купальское, почти целоноч- ное времяпрепровождение. Самый сбор молодежи, песни, обрядовые действия, слова, речи... подсказываемые игривостью отдельных лиц, только и могут дать то искреннее веселье, о котором участники помнят целый год, целую жизнь» .
Летом, в горячую пору полевых работ, игры устраивались редко. Исключением была купальская ночь.

Некоторые игры в свое время принадлежали к обрядовым действам и были строго приурочены к праздникам. Когда игры, песни оторвались от обряда, они стали исполняться в любое время.
Иногда игры складывались в подлинные народные представления, которые и послужили почвой для возникновения и развития драматического искусства. Во многих играх проявлялись актерские способности участии» ков (исполнение определенных ролей и т. д.). «Когда мы перейдем к пению двух лиц, к хору, к народным мифично-мистериальным обрядностям с монологами, танцами...,— писал 3. Бядуля,— это уже есть народный примитивный театр».
Этот зарождающийся театр как синтетическая форма народного искусства включал в себя хороводы, обрядовые игры, сопровождающиеся песнями и плясками. Однако народные игры, формы народных увеселений и народного театра не оставались неизменными. Они трансформировались и приобретали новые черты и новое значение. Многие обряды превратились в обычные игры и забавы (как, например, древний обряд вождения козы), а некоторые игры с течением времени перешли в разряд детских.
Менялись форма и характер собраний молодежи. Рост политического самосознания народа в период революции 1905—1907 гг. сказывался и на содержании вечеринок, сменивших прежние игрища. Одним из организаторов народных вечеринок был И. Буйницкий. «Беларускія вечарынкі» в ряде случаев устраивались силами любительских драматических кружков, созданных наиболее прогрессивными представителями народа. Программы кружков включали белорусские народные песни, танцы, стихи Я. Купалы, Я. Коласа, Ф. Богушевича. Газета «Наша ніва» давала регулярно информации о деятельности зтих кружков.
К сожалению, в наше время незаслуженно забыты многие белорусские народные игры, а ведь они могут служить основой для создания интересных сценических игр. В развитии национального танцевального искусства эти игры уже сыграли немаловажную роль.
Рассмотрим некоторые из наиболее характерных и интересных игр, бытовавших в Белоруссии.
«Жаніцьба Цярэшкі» — старинная белорусская танцевальная игра, одна из немногих, сохранившихся до наших дней в северо-западных районах республики. В свое время она была приурочена к колядным вечерам и принадлежала к добрачным играм молодежи. Е. Р. Романов считал даже, что «Цярзшка» представляет «отзвук тех игрищ дреговичей, северян и радимичей, которые описаны Нестором и с которых славяне умыкали себе жен» 1.

«Жаніцьба Цярэшкі» — игра театрализованная, тесно связанная с пляской, пением, музыкой, диалогом. Молодежь любила эту игру. В ней каждая девушка, каждый хлопец могли показать свое умение в танце, пении, кроме того, эта игра нередко закрепляла выбор «суженого», «суженой». За нравственной стороной игры строго следили присутствующие на игрище пожилые люди.
Ведущее место в игре занимал танец.
Подробно описывает «Цярэшку» из Дисненского уезда Виленской губернии Е. Р. Романов: «В один из вечеров рождественского мясоеда молодежь собирается к какому-нибудь хозяину, у которого просторная изба с полом... Хлопцы вскладчину... нанимают музыканта. Затем из присутствующих женатых мужчин и замужних женщин избираются «бацька» и «матка».
Девушки садятся отдельно от парней. Матка выспрашивает у них (секретно), кого им дать в мужья, а батька в то же время узнает от парней, кому какую девушку желательно взять. Молодежь очень энергично отстаивает свои симпатии, и эти предварительные сговоры продолжаются несколько часов.
По окончании переговоров батька с маткой танцуют «крутуху».
Матка выбирает одну из девушек и выводит к парню. При этом матка танцует с девушкой, а батька с парнем. Потом девушка вручается парню со словами: «Глядзіце ж, дзеткі, жывіце харашо, друг друга шануйце, не абіжайце» и т. п. Это женитьба: парень становится «дзедам», то есть мужем, а девушка «бабай», то есть женой. Протанцовавши крутуху, ново- жены садятся на скамейку, а батька с маткой начинают женить следующую пару, и т. д., пока переженят всех. Тогда первая пара выходит на середину избы, парень и девушка становятся друг к другу лицом, парень спиной к двери, а девушка к передней стене. За ними, таким же образом становятся и остальные пары, девушки за девушками, парни за парнями. Роль батьки и матки окончена. Девушка последней пары выходит из ряда
в левую сторону, парень последней пары начинает ее ловить, но выступает для этого из ряда в противоположную сторону — правую...

Когда парень поймает девушку, они танцуют крутуху вокруг... стоящих, а затем ловить начинает девушка парня.
Песен, подобных приведенной, много. Одни поются, когда парень ловит девушку, другие — когда девушка ловит парня.
Поцеловавшись, пара становится в середину ряда, раздвигая первую пару. Начинает ловиться следующая крайняя пара и т. д.
Когда ловят друг друга, танцуют в такт песни и, кроме того, бьют под такт же в ладоши. Игра оканчивается, когда переловятся все пары. Тогда ужинают и расходятся по домам, тоже парами» 8.

А. Е. Богданович, приводя описание игры из Борисовского уейда, дает такие пояснения: «Девушка, если ей сосватанный парень не нравится, ловким движением увертывается от него и убегает в ряд своих подруг. Муж старается ее поймать, а девушки закрывают... Все это пересыпается остротами, шутками, прибаутками, как по адресу сватьи, когда она еде-'> лает неудачный выбор, так и по адресу «молодых», если есть к тому повод, особенно, если парень неловок и не сумеет удержать девушку. Зубоскалят больше парни: девушки заняты пением» .
Несколько напоминающая «Жаніцьбу Цярэшкі» игра с подбором брачных пар под названием «Бахар» была записана в Мстиславльском уезде Могилевской губернии . Игра была известна и в Смоленской губернии.
«Яшчур» — популярная театрализованная игра молодежи. Она проводилась не только зимой, в колядные вечера, но и летом.
Игра «Яшчур» обычно начиналась с хоровода. И. А. Сербов назвал «Яшчур» «хороводным танцем». «Молодые люди,— писал он,— собираются в «коло», скачут и поют Ящура» п.
И в других описаниях игра «Яшчур» начинается с того, что играющие, взявшись за руки, ходят вокруг Ящура, пляшут и поют.
Игру «Яшчур» подробно описал А. Е. Богданович: «Играют зимой в хате, весной — на лужайке. В последнем случае девочки сплетают венки из цветов и одевают их на головы, а зимой... вместо венков довольствуются обыкновенными платками. Сначала девочки выбирают из мальчиков «яшчура». Он покрывается большим платком, завязывая концы его на шее, так что выходит нечто вроде мантии.
Ящур усаживается на чем-нибудь, а вокруг него девочки, взявшись за руки, образуют колотанок, хоровод, и, кружась то в одну сторону, то в другую.
Тогда «ящур» встает и снимает с указанной девочки венок или пла- ок щ. кладет возле себя. А в некоторых местностях он, взяв девочку за руку, несколько раз кружит вокруг себя и тогда снимает венок. Все это ювторяется до тех пор, пока ящур не поснимает всех венков.
Тогда начинается выкуп венков. Одна из девочек выходит из круга и, кланяясь ящуру, поет:
Ящур требует выкупа: «Пацалуй мяне, дык аддам». Или же, если ему евушка не нравится, то заставляет ее плакать, плясать, больше просить... (евочка, получив венок, пляшет вокруг ящура.
Когда все венки выкупят, то или прекращается игра, или начинают ее нова, выбрав нового ящура...
Можно догадываться, что это был обычай любовного характера; на это амекает сущность игры: женитьба ящура, выкуп венков, поцелуи и т. п. атем, что это отголосок далекого прошлого, указывает припев: Ладо, ладу, также название самой игры, созвучное со словом щур. При этом счита- м не лишним заметить, что ящур по-белорусски вовсе не значит ящерица, авно как этим именем не называют известной лошадиной болезни; оно ^хранилось только как название игры» 12.
Возвращая девушке венок, ящур обычно старался всячески рассме- ійть ее: гримасничал, кривлялся и т. д. Девушка же не должна была «еяться, в противном случае ящур отдавал ей венок в последнюю очередь.
Мелодию и текст песни, сопровождавшей игру «Яшчур», приводит Л. Чернявская .

«Зязюля». Эта игра также проводилась в колядные вечера. Текст и музыка песни, сопровождавшей эту игру, были записаны Е. Р. Романовым в Дисненском уезде Виленской губернии (см. с. 434).
Начиная игру, ее участники «становятся в ряд, друг против друга, парни с одного конца ряда, девушки с другого. Когда начинается песня, парень и девушка, которыми оканчивается ряд с противоположных сторон, выступают из ряда, один налево, другая направо, и начинают ловить друг друга. Сначала парни ловят девушек, а когда всех переловят, тогда девушки ловят парней. При этом ловящиеся танцуют под такт песни, а при пении «Ку-ку!» — подают сквозь ряд друг другу руки» и.
Игра «Зязюля» несколько перекликается с «Жаніцьбай Цярэшкі», но более проста по содержанию.
«Халімон». Эта игра-танец записана в Мстиславльском уезде Могилевской губернии волостным писарем Апаличем. Она близка к другой колядной игре «Жаніцьба Цярэшкі».
Исполнялся «Халімон» так:
Все девушки «становятся в кружок и одна из них выходит на средину, расхаживает по кругу, а остальные поют хором.
Тут девка, ходившая в кругу, берет другую девку, идет с нею танцевать. Таким же порядком танцуют и все остальные под музыку скомороха» .
Надо полагать, что наши балетмейстеры сумеют творчески восстановить и показать забытый танец-игру «Халімон», используя материал, опубликованный П. Шейном.
«Ката печ». Веселая игра, в далеком прошлом бывшая, возможно, частью какого-то обряда. Об этом говорит строгая приуроченность игры к празднику Коляд, когда молодежь проводила вечера в танцах и забавах.
Игра «Ката печ», подробно описанная учительницей Гатовского народного училища О. Солнцевой, была широко известна в Минском и Слуцком уездах Минской губернии. Ее знали также в Вилейском уезде Вилен- ской губернии, где исполняли в первый вечер начала осенних посиделок- «попрадак». Для игры пекли фигуру кота, причем из теста делали только голову и туловище, а уши и ноги — из сала, хвост — из колбасы.
28*
«Испекши таким манером эту фигуру,— читаем в описании,— ее вешают среди комнаты у потолка. Затем каждый из участвующих в обряде поочередно подъезжает на ухвате к коту, чтобы зубами откусить у него кусочек или, если удастся, то и всего его оторвать. При этом ездок на ухвате должен говорить: «Еду с кута па ката, цап за ката». Но редко кому удается исполнить такую роль с успехом, так как его то и дело смешат. Чаще случалось, что кота раскачивали так, что его трудно было уловить. Если же он засмеется, то ему непременно вымажут лицо тряпкой, нарочно испачканной в саже, и не допустят уже к коту. Но если он не рассмеется, то его допускают полакомиться кусочком или даже целиком
сорвать кота. Таким образом эта забава продолжается до тех пор, пока кота кто-нибудь совсем не оторвет. Тогда кота кладут на стол и делят на всю компанию... Потом танцуют до утра» .
Играющие соревновались рьяно, каждому хотелось показать свою ловкость и находчивость перед товарищами, особенно перед девушками.
Игра может представить интерес для постановщиков-хореографов в качестве фрагмента мужского танца или самостоятельной танцевальной инсценировки.
«Курылка». Эта игра была известна и русским. «По самому названию обозначает русскую забаву..., показывает всякое куриво и горящую лучину,— писал А. Терещенко.— Курилка выражает пламень любви, и как скоро потухает лучинка, так скоро исчезает любовь, и чтобы снова пробудить ее, надобно вновь воспламенить сердце,— и это напоминается через повторяемое зажигание. Ничто не может существовать в природе без любви, без нее все мертво» .
Белорусская игра «Курылка» очень близка к русской одноименной игре, различия незначительны. Имеется запись игры Р. Земкевича, сделанная им в 1908 г. около м. Зембин Борисовского уезда Минской губернии.
«Во время вечерок в деревне раньше между другими играми парни и девушки играли в «Курылку».
В этой игре лучинку надо было быстро передать соседу, чтобы она не погасла. У кого лучинка погасла, тот должен был либо запеть песню, либо танцевать, и при этом дать что-то новое, чего еще в этот вечер не было. Если кто из парней или девушек не мог этого исполнить, того наказывали: парня девушки били пугой, девушку парни били поясами» .
Игра забавная, требующая от участников большого внимания. «Провинившиеся» должны были показать здесь свою находчивость, ловкость.

«У гарэлыша». Игра была распространена в разных местах и проводилась в весеннее и летнее время на выгоне. Молодежь увлекалась этой игрой, не исключено, что она проводилась и в купальскую ночь.
Так описывает игру «У гарэлыша» Е. Р. Романов в специальном разделе «Игры и забавы белорусских детей»: «Играющие становятся попарно, пара за парой, а впереди, спиною к парам, становится горелыш. Он должен стоять прямо и ни в каком случае не смотреть по сторонам.
Когда все установятся, горелыш говорит:

— Гару.
Ему отвечают:
— Гары, гары ясна, штобы не пагасла. Пых!
Тогда задняя пара, разделившись, обегает играющих и горелыша и старается снова соединиться. Горелыш должен по слуху узнать, что они бегут, и поймать одного из бегущих. Если поймает, то становится парой впереди прочих, а горелышем делается тот, кто отбился от своей пары. Тогда так же бежит следующая пара и т. д. Иногда передняя пара старается заглушить шум бегущей задней пары или, наоборот, кричат ему:
— Бегут! Бегут!
Тот срывается с места, когда задняя пара еще не тронулась, чем возбуждает общий смех» .

Об этой же игре, бытовавшей в Витебской губернии, писал Н. Я. Никифоровский: «Молодежь тешит себя в будни, чаще в праздничные и нарочитые дни, следующими забавами. «Горуць», т. е. играют «у гарэлышы». Общеизвестная и распространенная игра... Я должен засвидетельствовать лишь особенную целомудренность играющих, которая при совместной игре мужчин и женщин возбраняет касаться даже платья догоняемого: достаточно забежать вперед и тем загородить побег, или взяться за кисть руки».
В Полоцком районе эта игра была известна под названием «Удавец». Под этим названием дает описание игры и Л. Чернявская.
К. А. Алексютович в 30-х годах использовал игру «У гарэлыша» в качестве сюжетной завязки в постановке танца «Юрачка».
Игра «Гарэлыш» сохранилась до наших дней.
«У сляпца». Одна из веселых подвижных игр пастушков-ночлежников. Е. Романов дает ее описание.
«Во время пастьбы лошадей конюшки собираются вместе и считаются, кому быть слепцом. Тогда завязывают слепцу глаза, выводят его на чистое место и ставят... на четвереньках. Потом каждый из играющих подходит к слепцу и бросает из-под него свою шапку,— все в одном направ
лении. Когда все шапки будут подброшены, тогда слепец должен ползком разыскивать их с завязанными глазами. Как только ему попадается под руки чья-нибудь шапка, он тотчас вскакивает, снимает повязку с глаз и убегает. Хозяин шапки гонится за ним и отнимает свою шапку. Если же этого не сделает, то сам становится слепцом».
Как можно было заметить, знакомясь с белорусскими народными играми, важной составной частью многих из них были танцы. Тесное взаимодействие игр и танцев накладывало определенный отпечаток на эти виды народного творчества, в результате чего некоторые танцы приобрели игровые черты, а игры обогатились интересными танцевальными движениями и композициями. Поэтому многие игры могут стать исходным материалом при создании игровых танцев и сюжетных хореографических картинок.