И итог, и исток

Личность Алексея Николаевича Ермолаева, народного артиста СССР и БССР, трижды лауреата Государственных премий, занимает особое место в истории советского балетного театра. Ни на кого не похожий, ни по чьим стопам не шедший, он не вошел, а, как писали критики, буквально «ворвался» на балетную сцепу, своей манерой «бури» и «натиска» взрывая исполнительские каноны классического танца. К нему, как, может быть, ни к кому другому, не подходило слово «последователь». Его невозможно было ни с кем сравнить, зато с ним стали сравнивать сплошь и рядом: «напоминает Ермолаева», «научился у Ермолаева», «держится под Ермолаева». Дав самобытную, неповторимую индивидуальность, неистовый темперамент и небывалые технические возможности, природа как бы сама отвела ему роль основоположника, зачинателя. Так оно и получилось. А. Ермолаев явился одним из родоначальников мужского героического танца в советском балете. В его танце впервые с таким страстным накалом проявились мужественная сила, всесокрушающий порыв, утверждающие могущество Человека. Незабываемыми остаются образы, созданные А. Ермолаевым,— марселец Филипп в «Пламени Парижа», Базиль в «Дон Кихоте», Тибальд в «Ромео и Джульетте», кавалер Рипафратт в «Мирандо- лине» и многие-многие другие.
Широкое признание получила и педагогическая деятельность А. Ермолаева, воспитавшего, «выведшего в люди» многих замечательных танцовщиков балетного театра. В книгах, посвященных А. Ермолаеву, его ученики и коллеги с восхищением и благодарностью писали о нем

Сейчас на сайте

Сейчас на сайте 0 пользователей и 63 гостя.