Между творчеством скульптора и балетмейстера много общего. Оба создают пластические образы в виде прекрасных, выразительных форм. Разница в том, что скульптор пользуется для воплощения своей идеи безжизненным материалом — глиной, мрамором, бронзой — и его произведение, запечатлев какой-либо миг в жизни человека, остается вечно неподвижным, а балетмейстер работает с живым человеком, движущимся в непрерывном чередовании скульптурных форм, способных выразить любые чувства и мысли. Но произведения скульптора живут в веках, а произведения балетмейстера — лишь сию минуту, и если они не засняты на кинопленку, то безвозвратно уходят в небытие. Человеческая память, балетмейстерские записи и зарисовки не могут воссоздать все полностью, если спектакль долго не идет.
Вспомним известные нам балеты. Сколько в них удивительных по своей скульптурной четкости и выразительности поз и художественных групп видим мы! Каждая поза в танце — это и есть скульптура. Другое дело, что одна поза (как и скульптура) может быть совершенной по форме, законченной в своих гармонических пропорциях, другая же — нехудожественной, невыразительной, где сразу бросаются в глаза диспропорции и отсутствие внутренней наполненности.
Как великие скульпторы наделены даром одухотворения глины, камня, бронзы, так и истинный художник — балетмейстер, поэт, артист, мастер — всегда сумеет одухотворить любую позу или художественно скомпонованную им группу человеческой мыслью и чувством.
Мы с вами приступаем к созданию «скульптур». Из истории театра известно, что в прошлом веке и в начале нынешнего как в профессиональном, так и в любительском искусстве были широко распространены так называемые живые картины, в выразительных позах и группах изображавшие либо момент исторических событий, либо мифологический сюжет.
Мы займемся созданием живых скульптур, имея за плечами некоторую профессиональную подготовку. Сначала будем создавать скульптуры на одного человека. Половина из вас будут «ваятелями», а другая половина — живой «глиной». Потом вы поменяетесь ролями.
Автор, объяснив «глине» задачу, должен показать положение всей фигуры, рук, ног и головы. По команде исполнитель должен приготовиться, затем, также по команде, встать в позу, постоять в ней десять секунд, после чего выйти из позы.
За это время мы, осмотрев «скульптуру» со всех сторон, должны будем отгадать замысел автора и определить, насколько удачно он выражен им и исполнителем, и дать оценку.
Я записал двадцать сюжетов на отдельных листках бумаги, тасую их, как колоду карт, и веером раскладываю на столе, как экзаменационные билеты. Каждый, вытащив билет, читает его про себя, чтобы никто, кроме педагога, не мог знать вашу тему.
Любовь Счастье Мысль
Ненависть Гордость Гнев
Радость Зависть Одержимость
Ярость Верность Лукавство
Нежность Горе Вдохновение
Ревность Угодливость Раскаяние
Измена Подвиг
Музыкальное сопровождение к своим «скульптурам» вы подбираете сами. Это может быть небольшой фрагмент народной песни или танца, песни гражданской или Великой Отечественной войны, отрывок из русской или зарубежной классической музыки, сочинений советских композиторов. Музыка значительно поможет вам верно отразить в скульптурной позе задуманный образ.

И вот наш класс превращается в скульптурную мастерскую. Каждый автор рассказывает исполнителю, как выразить задуманное состояние. Несмотря на то, что студенты разговаривают вполголоса, гудение от множества голосов нарастает. Авторы с азартом и увлечением показывают позы своих «скульптур», «статуи» спорят со своими «ваятелями».
— Ну какая же это ярость? У тебя такое добродушное лицо и поза, что к этому подходит слово «добряк» или «простодушие», «простофиля», а мне нужна «ярость», понимаешь?
Автор поправляет позу, заставляет исполнителя склониться вперед, сгруппироваться в пружину, как для прыжка, показывает, как должны сжаться пальцы рук, на какую ногу приходится центр тяжести. Своими руками наклоняет его голову; чтобы взгляд стал хмурым, исподлобья, заставляет вобрать голову в плечи.
— Ну какая же это нежность?— слышится из другого угла зала.— Поза по скульптурности правильна, и корпус и руки как мне нужно, но лицо выражает не нежность, а плаксивость!
— Нет, это не гнев! У тебя получается злость, каприз, обида — все что угодно, только не гнев!
Студенты увлеклись и забыли о том, что знать, какое им досталось задание, должны только преподаватель, он сам и «статуя». Я останавливаю работу и говорю, что, поскольку секреты разглашены, я меняю задание и прошу все начать сначала. Снова все тащат билеты и теперь уже работают шепотом.
По истечении десяти—пятнадцати минут все готово. Мы ставим на середину зала куб, который будет служить «пьедесталом». На него авторы по очереди водружают свои «скульптуры». Остальные же образуют группу посетителей этой «выставки» и рассматривают статую со всех сторон. Затем я задаю вопрос: «Н., скажите, что обозначает эта скульптура?» «Гнев»,— следует ответ. Этот же вопрос я задаю всем по очереди. Почти все студенты говорят «гнев», двое — «злость», а один — «суровость». Может, они правы?
Мы просим «статую» снова встать в позу. Тот, кто сказал «суровость», сразу соглашается: «Именно гнев». Я прошу его объяснить, почему он так легко согласился.
— Видите ли,— отвечает студент,— гнев и суровость — это разные состояния. Человек по своему складу может быть суровым, но не обязательно гневным, он бывает в жизни и радостным, благодарным, а в показанной нам работе ярко выражен именно гнев. Это видно во всей позе, фигуре, в сжатых кулаках, нахмуренных бровях, морщинах на лбу и переносице, в грозном взгляде. Я ошибся.
Те двое, что сказали «злость», соглашаются, что скульптуру можно назвать «гнев», но, по их мнению, можно назвать и «злость».
— Допустим,— говорю я,— но, может быть, еще как-нибудь вы можете назвать эту скульптуру?
— «Злоба»,— говорит один из опрошенных.
— «Ненависть»,— добавляет другой.
— «Ярость»,— снова говорит первый.
— Нет, нет! — хором, не выдержав, возражает весь курс.— Ярость — это совсем иное состояние, чем злоба и ненависть.

Возникает жаркая дискуссия, в результате которой мы приходим к следующему выводу: каждое состояние человека выражается всякий раз во внешней форме, присущей именно ему. И даже гнев не един и однотипен, он выражается по-разному в зависимости от образа и характера человека, от причины, породившей его. Он многообразен по степени проявления, по масштабу — от скрытого, сдержанного до яростного исступления. И так обстоит дело со всеми чувствами, состояниями, переживаниями человека.
Вместе с курсом мы просматриваем все «скульптуры» и подвергаем их критическому разбору. Одни исполнители от природы более выразительны, другие менее. Одни проявили интересную, свежую выдумку, работа у них оригинальная, другие, вспомнив некогда виденное, по существу, воспроизвели очень знакомые нам позы. Но все хорошо поработали не только над сочинением, но и над исполнением, то есть они развивали гибкость мысли, фантазию и выразительность. В этом — смысл предложенных этюдов.
Теперь мы переходим к следующему, более сложному заданию — сочинить, или, как мы теперь говорим, «вылепить», групповую «скульптуру». В каждой должно быть занято от двух до восьми человек по указанию педагога.
Опять я записываю задания, и. как в первом случае, студенты вытягивают билеты.
Победители Морякиv
Свадьба Предатели
Непокоренные Футболисты
Строители Узники
Подружки Ветераны
IЛетчики Геологи
Колхозники Пограничники
Шахтеры Врачи
Темы распределены. Работа закипела. Но если в первом случае сочинителями была одна половина курса, а вторая — исполнителями, то теперь на наших глазах работает один, а остальные смотрят, наблюдают за его работой.
— Ростислав Владимирович,— обращается ко мне студентка 3. — Вот мне досталась тема «моряки». Но моряки бывают военные и торгового флота, матросы, офицеры, надводники и подводники, рыбаки, молодые, средних лет и старые, наши советские и иностранные. Я сама должна решать, на ком из них остановить свой выбор?
— Да, конечно,— отвечаю я. И добавляю, что ее собственная фантазия должна определить место, время и характер группы.— Вы можете показать моряков или рыбаков на рассвете, днем, ночью, в ясную погоду, в девятибалльный шторм, за веслами в лодке, на бе
регу, в дозоре как эпизод атаки морской пехоты, веселое «Яблочко» в минуту отдыха и проч.
— Совершенно верно,— вмешивается студент С.,— вот у меня...
— Стоп! — останавливаю я.— Вы нарушили условие этого задания, объявив свой сюжет.
Я даю 3. другое задание, содержание которого знаем лишь мы двое.
Вновь напоминаю студентам, что смысл упражнения заключается в том, что, когда «скульптуры» сочинены, зрители должны безошибочно определить их содержание одним лишь словом. Поясняю, что «победители» могут быть на поле брани, в труде, в спортивном соревновании.
Композиция должна быть выполнена так, чтобы все ее компоненты — каждая фигура, ее ракурс, положение по отношению к другим, руки, ноги, голова, выражение лица, наклон корпуса и т. п.— были тщательно продуманы и отобраны в деталях. В результате этого должно возникнуть единое, органическое по композиции и по соотношению частей целое.
Один за другим студенты начинают создавать свои группы. Вот солдат закрывает своим телом амбразуру, и бойцы бросаются в атаку. Вот стоят счастливые молодожены с цветами в руках, а вокруг них пляшут друзья под заливистые переборы гармоники. Колхозники с золотым снопом чествуют своего бригадира — Героя Труда. Молодые геологи нашли редкий минерал. Совсем юные артисты провожают на заслуженный отдых ветеранов сцены. Моряки в бурю в штурманской рубке у рулевого колеса. «Куча-мала» из футболистов — забит гол. Партизаны перед гестаповцами — гордые, с высоко поднятыми головами,— а враги сидят с искаженными от злобы лицами, беспомощные перед силой духа советских людей. Дебют юной танцовщицы, стоящей в воздушной позе, подружки подбадривают ее, дают советы.
И все новые и новые сюжеты.
Эта увлекательная работа заставляет каждого студента мыслить, чувствовать, переживать и воплощать все это в живом материале. Здесь он и автор сюжета, темы, идеи и организатор процесса сочинения, автор композиции — скульптор, создавший ее. Затем он превращается в исполнителя чужих замыслов. Цель этого занятия — научить будущих балетмейстеров работать над массовыми сценами и художественными группами в балетном спектакле, над мизансценами балета.
Еще раз мы убеждаемся, как велики и неисчерпаемы возможности человеческого тела, как бесконечно разнообразны могут быть по форме и содержанию сочинения балетмейстера, наделенного фантазией и творческим даром. Сколько нового, невиданного может прийти — и непременно придет — на нашу советскую балетную сцену и каким радостным может стать будущее сегодняшних учеников, завтрашних молодых балетмейстеров, если они так же старательно и увлеченно будут трудиться над своими замыслами.